день 30 октября отмечен как минимум двумя памятными событиями в истории атомного проекта нашей страны.
СПМБМ «Малахит»
В 1961-м над Новой Землей привели в действие сверхмощную термоядерную бомбу — 58 мегатонн — и дали понять, что это лишь половина от возможного, если потребуется…
А два года спустя, 30 октября 1963-го, без публичных сообщений и посторонних глаз, подписали акт о передаче в состав Северного флота первой в своем роде атомной подводной лодки К-27 — с реакторами на промежуточных нейтронах и жидким металлом в качестве теплоносителя.
Ее проект — 645 ЖМТ, с расплавом свинца и висмута в качестве теплоносителя для двух реакторов — стали разрабатывать в начале-середине 50-х. Практически одновременно с проектом первой в СССР атомной подводной лодки К-3 и в том же самом ленинградском СКБ-143, ныне — СПМБМ «Малахит».
Однако в отличие от реакторов К-3 на уже освоенных к тому времени тепловых («медленных») нейтронах с водяным охлаждением, тут предлагались к использованию реакторные установки с принципиально иной физикой и, соответственно, другой конструкцией всей ядерно-энергетической установки. Поначалу работы по проекту 645 возглавлял начальник бюро Владимир Перегудов, а в 1956-м руководство передали его же воспитаннику Александру Назарову.
Главный конструктор К-27 А.К. Назаров фото: СПМБМ «Малахит»
Заложили новую АПЛ на заводе 402 (ныне — Севмаш) 15 июня 1958-го с намерением ввести ее в строй в рекордные по нынешним временам сроки — через два с половиной года. И это при том, что одновременно со строительством еще досылались технические чертежи, разрабатывалась эксплуатационная документация, без которой приходилось туго и строителям, и подготовку экипажа нельзя было начинать. Запаздывали с поставкой абсолютного нового, в единичном варианте оборудования, предприятия-изготовители. Укомплектовать все необходимое удалось только к весне 1962 года.
А уже 1 апреля К-27 спустили на воду, начали швартовые испытания и достраивали корабль на плаву, вели отладку механизмов и вооружения корабля. Манипуляции с загрузкой топлива — а в таких реакторах это особые выемные части с активными зонами — начали в августе. В декабре заполнили первый контур в реакторах (их два — левого и правого борта) разогретым сплавом свинца и висмута.
Сформированный к тому времени экипаж во главе с капитаном II ранга Иваном Гуляевым прошел специальный курс подготовки в учебном центре ВМФ в Обнинске, где был построен испытательный стенд 27/ВТ с реактором ЖМТ.
Всю зиму и весну 1963 года сборная бригада инженеров и конструкторов СКБ-143 вместе с создателями установленных на лодке реакторов РМ-1 (Обнинск — Физико-энергетический институт, команда академика А.И. Лейпунского и Подольск — ОКБ «Гидропресс») вела горячую обкатку, тестировала механизмы и системы управления реактором, шаг за шагом подключая к этому членов экипажа.
22 июня 1963 года на атомной подводной лодке К-27 подняли Военно-морской флаг СССР, и она на пять дней вышла в море. А потом, как в те годы нередко бывало, решили совместить заводские, ходовые и государственные испытания. Четыре месяца спустя членами правительственной комиссии во главе с вице-адмиралом Г. Н. Холостяковым был подписан акт о приеме «опытовой атомной ПЛ К-27 проекта 645» в эксплуатацию.
И хотя вопросы у членов комиссии, не говоря уже о самом экипаже, возникали на разных этапах испытаний, по их итогам было рекомендовано «применять в качестве теплоносителя сплав свинец-висмут для реакторов подводных лодок новых проектов». А другая здесь же рекомендация — организовать длительный автономный поход К-27 для «более глубокого изучения эксплуатационных качеств лодки и ее АЭУ».
О том, что было дальше с этим кораблем и экипажем, в рассекреченных документах и мемуарах написано и сказано немало. В апреле-июне 1964 года К-27 совершила первый автономный поход, установив рекорд длительности пребывания в подводном положении — 51 сутки. Ее командир капитан I ранга Иван Гуляев был удостоен звания Героя Советского Союза, награды за тот поход и освоение новой техники получили и другие члены экипажа.
Мазуренко Вячеслав Николаевич с матросами. фото: архив В.Н.Мазуренко
Второй автономный поход — уже с командиром Павлом Леоновым — был совершен июле-сентябре 1965 года. Тогда удалось скрытно войти в Средиземное море, ошвартоваться у крейсера «Кутузов», а затем также скрытно покинуть этот морской театр и благополучно вернуться в Западную Лицу.
В том же 65-м К-27 была передислоцирована в Гремиху, оттуда ушла в Северодвинск на судоремонтный завод «Звездочка» для межпоходового ремонта и перезарядки реакторов. Осенью 1967-го возвратилась в Гремиху, где вскоре и начались ее главные беды.
Поломки, технические отказы, другие неприятности случались и в прежних походах, но с ними экипаж так или иначе справлялся. А в октябре 1967-го произошла закупорка в одном из контуров теплоносителя, сплав свинца и висмута попал в газовую систему, застыл, вывел из строя циркуляционные насосы, пришлось на одном реакторе срочно возвращаться в базу…
Последствия ЧП устраняли до весны следующего года. А 24 мая 1968-го, на третий день выхода в море — тяжелейшая авария на реакторе левого борта с резким подъемом гамма-активности (до 120 рентген в час), выходом ее в другие отсеки и, как следствие, высокими дозами облучения большей части экипажа…
К выяснению причин и ликвидации последствий аварии, сведения о которой были строго засекречены, привлекли и военных, и гражданских специалистов. Уже 27 мая из Москвы прибыла ученая команда под руководством академиков А. П. Александрова (в то время — директор Института атомной энергии) и А. И. Лейпунского (научный руководитель программы реакторов на быстрых нейтронах). Увы — спасти наиболее пострадавших от радиации членов экипажа не удалось, другим потребовалось длительное целью которого является облегчение и реабилитация. А потом — еще и хождение по кабинетам в поисках документов, чтобы подтвердить причину инвалидности…
Старшина спецтрюмных Николай Логунов, получивший более 1000 Р, выжил — благодаря врачам и жене Маше фото: архив В.Н.Мазуренко
Не удалось вернуть к жизни и сам корабль. Совершив всего два автономных похода, К-27 без видимых перспектив надолго встала к причалу. В феврале 1979-го подводную лодку исключили из состава ВМФ, но продолжали содержать на плаву, обеспечивая ее непотопляемость и безопасность.
Весной 1980 года узкому кругу специалистов стало известно о решении затопить К-27 в море. Но перед этим она прошла докование на северодвинской «Звездочке», где обе реакторные установки со всеми трубопроводами заполнили фурфуролом — специальной твердеющей смесью. А потом залили реакторный отсек битумом. Чтобы поддержать изрядно потяжелевшую субмарину на плаву во время морской буксировки, четыре цистерны главного балласта наполнили вспененным полистиролом…
В таком виде ее принудительно и затопили 10 сентября 1981 года в заливе Степового у Новой Земли. И уже как минимум 15-20 лет то разгораются, то вновь затухают дискуссии о целесообразности и возможных вариантах ее подъема с последующей утилизацией. сейчас лодка находится на глубине 33 метра. В разных расчетах и проектах стоимость подъема оценивают от 10-12 до 25 млрд рублей.
P.S.
Став единственной в своем роде, АПЛ проекта 645 не стала последней, как это случилось с американской Seawolf (1957), где в качестве теплоносителя использовали жидкий натрий. При ее ходовых испытаниях произошла разгерметизация первого контура с выбросом радиоактивного теплоносителя. Уже в 1958 году реакторы Seawolf заменили на водо-водяные, и больше в американских ВМС с технологиями ЖМТ связываться не стали.
А у нас — напротив: К-27 дала жизнь целой серии атомных подводных лодок, построенных в 1970-1980 годы по гораздо более совершенному проекту 705 и 705К «Лира» того же СКБ-143. Четыре таких субмарины с реакторами ОК-550 нижегородского ОКБМ были построены в Ленинграде на верфи Судомех (ныне — Адмиралтейские верфи). А еще три, с реакторами БМ-40А от подольского «Гидропресса» — в Северодвинске, на ПО «Севмашпредприятие».
Шесть из семи субмарин этой серии весьма успешно несли службу на Северном флоте. К этому дню все они выведены из эксплуатации и утилизированы.